«Тех, кто не умеет раскрывать скобки, мы учим дифференцировать»

О проблемах современного российского образования, работе ученых над их решением, разработке концепции матобразования и падении уровня СУНЦ по сравнению с другими школами в интервью «Газете.Ru» рассказал Иван Ященко, член Совета по науке при президенте РФ, директор Центра педагогического мастерства.

— Начну с вопроса по реформе РАН. Вы член Совета по науке при президенте РФ. Ходили разговоры, что этот совет будет утверждать директоров институтов РАН. Это так?

— Ответ простой: я могу комментировать только какие-то факты. Когда нас соберут — тогда и смогу ответить. Реформа РАН сопровождается большими обсуждениями, в том числе и излишне эмоциональными. Пока же комментировать не берусь.

— А когда будет ближайшее заседание совета, которое, как ожидается, будет посвящено фундаментальной науке?

— Уверен, когда оно будет назначено — эта информация будет сразу опубликована.

— Тогда перейдем к делам, которыми вы непосредственно занимаетесь. Покойный Эдуард Павлович Кругляков, глава комиссии РАН по борьбе с лженаукой, рассказывал «Газете.Ru», что сейчас студенты приходят в вузы, не зная школьную программу, и на заполнение пробелов уходят один-два года. Согласны вы с этим? Что происходит в российских школах?

— Одной из глубочайших проблем школьного образования является в данный момент не недостаток часов и даже не недостаток денег — денег государство сейчас дает уже достойно. Можно уверенно говорить, что в Москве учитель получает конкурентоспособную в регионе зарплату, и в регионах России ситуация на глазах улучшается.

Одна из главных проблем — огромная неэффективность учебного процесса.

Для меня указ президента и поручение правительства о разработке концепции математического образования — это в первую очередь не проявление внимания государства к математике, а внимание государства к тому, что имеются огромные проблемы, и математическое (на самом деле, и остальное тоже) образование не удовлетворяет потребности страны. Если президент обратил внимание на математику, значит, какие-то регулярные механизмы с этим не очень справляются. Мы по-прежнему продолжали наше образование развивать более-менее экстенсивно. Нас всех чему-то учили, не задумываясь ни о мотивации, ни о возможностях, ни о желаниях.

И типичной была ситуация, когда людей, которые не умеют раскрывать скобки, мы продолжаем учить дифференцировать произведение.

Несмотря на все декларации про профильное образование, мы продолжаем в основной массе учить всех всему, более-менее игнорируя знания ребенка. Стандарт, который недавно принят, на самом деле этих проблем не решает, но дает возможность улучшения ситуации. Стандарт не определяет содержание, он определяет направление. Большой вопрос в реализации этого на местах — от авторов и издателей книг и пособий до (и это главное) конкретного учителя в конкретной школе, который каждый день общается с конкретными детьми.

К описанной ситуации могу привести простой пример. Мы провели исследование: просили школьников из известной формулы pV=nRt выразить p.

Лишь 53% девятиклассников с этой задачей справились.

— Это выборка по Москве?

— Это выборка по всей стране. Участвовали 250 тыс. девятиклассников, а всего их 850 тыс. Такие результаты означают, что изучение физики этими ребятами почти бессмысленно в классическом варианте. Из этого может следовать много разных выводов, вплоть до самых экстремистских, Можно отменить физику, показывать кино и рассказывать какую-то описательную науку. Или можно доучить их математике. Но факт, что это игнорируется. Это как на физкультуре: если человек не умеет подтягиваться, то его бессмысленно учить делать подъем переворотом. И тут самое правильное — процесс просто прервать. А этого не происходит. На самом деле огромное время в школе — по нашим оценкам, более половины — проходит таким образом: ни один ребенок в классе к текущему уроку просто не готов, а учителя урок все равно начинают вести. Можно говорить о социальной роли школы, что ребенок «не пьет в подворотне». Но сейчас такое нелюбимое слово в образовании, как «эффективность», выходит на первые роли. Бессмысленно просить часы на математику и физику, когда существующие часы используются таким образом. И это предмет серьезных исследований.

Проект концепции математического образования в ближайшее время будет вынесен на правительство. В него вошло понятие о трех уровнях освоения математики школьниками: математика для жизни, математика для прикладного использования и математическое образование для творчества. Аналогичные вещи нужно делать и в других областях, и работа над этим началась. Очень важно, что на самом деле за такими вещами нельзя потерять возможность раскрытия талантов. Мы не должны скатиться в ситуацию, когда скажут: «В нашей школе никому математика и физика не нужны, все хотят быть рабочими, у них нет начальных знаний, и мы будем рассказывать только базовый (самый «нижний») уровень». Все, кто хотели и могли бы, — это потеряют. Необходимая часть совершенства образования — обеспечение ребятам, которые хотят и могут, возможности развития своего таланта.

— В недавнем интервью «Газете.Ru» учитель филдсовских лауреатов Григория Перельмана и Станислава Смирнова — Сергей Рукшин не очень лестно отозвался о проектах концепции...

— Тут нельзя не заметить два важнейших аспекта.

Во-первых, конечно, ни в какую концепцию не впишешь явно важнейшую роль обычного учителя, который каждый день стоит у доски.

Концепция может создать для этого механизмы, задать какие-то направления развития процесса — и это важно учителю в его работе. Концепция обязана обратить внимание власти и общества на роль учителя, на необходимость его социальной защиты, повышения его престижа — но и его ответственности за результаты своего труда. Ответственности и перед детьми, и перед родителями, и перед обществом, а не только перед директором школы или министром образования. Учителей надо готовить, учителям надо помогать, с учителей надо спрашивать, учителей надо поддерживать — и все это каждый час, каждую неделю, каждый год — это нельзя сделать за год, это надо делать постоянно.

Во-вторых, если в результате нашей работы или в результате работыМинобрнауки и его структур (по всем стандартам, по новой нормативной базе по новому закону об образовании, текущему «нормативному регулированию» системы образования) станетсложнее работать профессионалам уровня Сергея Евгеньевича, то для образования это обернется катастрофой.

Таких профессионалов в стране точно меньше сотни. Их поддержка во всех формах — важнейшая задача в текущей ситуации. Хотя бы избавить лучшие школы и лучших учителей от бесконечных бюрократических процедур, тонн бумажной отчетности, аттестации учителей, сложностей аккредитации, утверждения программ и т.п. — упростить все то, на что уходит много сил, — уже было бы крайне полезно. И именно поэтому в концепции явно обозначена поддержка лидеров.

Конечно, такие лидеры — люди, как правило, непростые, местами резкие.

И за их талант, за их успехи им можно прощать местами резкие высказывания в прессе, да и пресса иногда выдергивает самое жареное.

А ведь работа над концепцией действительно объединила всех, кто неравнодушен к судьбам математического образования. Проекты были сделаны и в Московском университете, и в Российской академии наук на базе математического института РАН. Большая работа была проделана в лаборатории, которой в Санкт-Петербурге руководит филдсовский лауреат Станислав Смирнов. В Московском центре непрерывного математического образования (МЦНМО) была сконцентрирована большая работа по анализу. Все проекты объединяло одно: уверенность в будущем российской математики и желание сделать как лучше. Вся работа шла открыто — на странице math.ru/concвыложены разные проекты, материалы дискуссий, прежние документы, отклики прессы. На опубликованный там адрес регулярно приходят отклики заинтересованных — от простых учителей до профессоров вузов.

В пятницу состоится коллегия МОН, которая рассмотрит итоговый документ, вобравший все лучшее, что можно сделать. И я уверен, что многие конкретные важные предложения уже в ближайшее время позволят улучшить ситуацию. Среди них — четкое выделение уровней требований к результатам математического образования, которое позволит обеспечить достижение всеми необходимого уровня для жизни и возможности развития таланта (вместо практик типа «учим всех всему» (а реально большую часть — непонятно чему). Важные конкретные меры по науке, без которой немыслимо и математическое образование, и технологическое развитие России.

— А все же какие сейчас возможности есть у школьников получить качественное математическое образование?

— Возможностей для этого довольно много, начиная от олимпиад как средства в первую очередь мотивации и выявления интереса, дистанционных форм работы, кружков, дополнительного образования. Кроме того, необходима поддержка школ, которые ведут работу на высоких уровнях.

Я специально не говорю слова «математическая школа». В Москве не все «топовые» школы в чистом виде математические. Например, 57-я школа имеет прекрасные гуманитарные классы. Гимназия 1543 — классическая гимназия. Вторая школа — классическая математическая, которая имеет сильные физику и информатику, но знаменита своей гуманитарной компонентой. Школа 218 учит всех, кто к ней придет, это «обычная микрорайонная школа», но за счет прекрасных программ и педагогов дающая возможность ребятам что-то выигрывать. И количество школ, дающих хорошие математическое образование, начало расти!

— Не могу не спросить о нынешних позициях Специализированного учебно-научного центра МГУ (СУНЦ), которым еще не так давно руководил «липовый диссертант» Андрей Андриянов…

— Роль таких специализированных школ сегодня ниже, чем была 50 лет назад. Для каких-то детей такая форма работы важна, но приоритетом — и это сейчас возможно — является наличие школ, которые реализуют такого рода мощные программы в регионах. Когда Андрей Николаевич Колмогоров со своими учениками создавал интернат — это была единственная возможность достаточно быстро получить результат для ребят из самых дальних уголков страны. Сейчас ситуация поменялась, и это лишь один из вариантов. Далеко не единственный и не главенствующий, просто один из. СУНЦ остается мощнейшей школой, обеспечивающей прекрасную подготовку своим ученикам, но перестал быть единственной такой возможностью — сегодня и родитель, и ребенок могут реально выбирать — в зависимости от ситуации в семье, от психологического склада ребенка — какая траектория более удобна.

Ребенок может переехать в общежитие СУНЦ, получить высокий уровень образования (который, кстати, сейчас не очень высок из-заизвестных событий; но сейчас у школы хороший директор, неплохой математик, и есть надежда на то, что ситуация поправится).

В СУНЦ ребенок сразу с головой окунется в атмосферу , где все занимаются математикой. Но есть и ряд обратных рисков, высококонкурентный коллектив хорош для одних, для других плох. Это лишь одна из траекторий. Ребенок может остаться в своей родной школе и получать дополнительное образование. Или перейти в другую школу недалеко от дома. В Москве мы стараемся сделать так, чтобы в каждом районе была школа высокого уровня.

В Москве сделан рейтинг школ, показывающих высокий уровень математического образования. В этом проекте, на базе МЦНМО, при поддержке департамента образования Москвы участвовали Московское математическое общество, Ассоциация учителей математики. Мы сделали две номинации. Одна — это школа, которая развивает творческую математику. Другая — это будущий резерв технических вузов. Это оказались вещи взаимосвязанные, но многие школы имеют такие ярко выраженные акценты. В этом смысле не очень корректно сравнивать 57-ю школу (первое место в «творческой» номинации) с лицеем 1580 при Бауманке или школой 1502 при МЭИ. Они действительно занимаются немножко разным. Нельзя сказать, что что-то одно лучше — оно просто разное.

Фонд содействия образования и науки «Дар» выделил 20 млн руб. на гранты этим школам, на создание системы обмена и распространение опыта этих школ. И здесь не стоит цель просто поощрить лучших. Это цель — воссоздать систему. Мы создаем клуб, который не является закрытым.

Главная задача — распространение опыта и создание «дорожных карт», которыми могли бы воспользоваться другие школы, которые хотят воссоздать такую программу.

Это будет функционировать на базе МЦНМО и Центра педагогического мастерства (ЦПМ).

— Расскажите о ЦПМ, что это за структура?

— Развитие талантов школьников является мощным приоритетом правительства Москвы. Стратегия правительства в том, чтобы каждая семья имела возможности всесторонне развить талант ребенка, естественно, имея в виду и задачи, которые стоят перед городом и страной — в частности, обеспечение научных кадров и высокотехнологического производства. Одна из мер для выполнения этой программы состоит в том, что с декабря прошлого года определена базовая городская организация, которая объединяет, в интересах развития таланта ребенка, потенциал вузов, академических институтов. Это и работа по поиску ребят, талант которых проявился, подготовка команды Москвы для Всероссийской олимпиады, все виды методической поддержки кружков, массовой работы, учителей. Эта работа находится в процессе активного роста, но видны ее результаты — как в результатах команды Москвы на Всероссийских олимпиадах школьников, так и в массовой работе.

В этом году на качественно высоком уровне прошел школьный этап Всероссийской олимпиады, принципиально другое качество у окружного. Это не просто взяли и провели олимпиаду.

Это еще и массовые курсы повышения квалификации учителей, в которых принимают участие 17 тыс. учителей и в которых по всем предметам педагоги могут получить методическую поддержку.

Эта работа еще в стадии запуска и систематизации. Мне поручено ее возглавить — думаю, в том числе и потому, что математика в этом смысле была наиболее передовой, и опыт МЦНМО, который был создан правительством Москвы, Академией наук и Московским университетом, будет активно переноситься на другие предметы. Задача ЦПМ — помочь каждой школе, каждому ребенку развить талант. Конечно, одна из целей — это успешное выступление команды Москвы. Но это не самоцель — взять самых сильных и их дрессировать. Это именно массовая работа и возможность добраться до каждого ребенка. И это позволяет нам объединить ведущих педагогов, ученых, интересующихся образованием, вузы, Академию наук, объединить самый передовой опыт, чтобы был применен в школах. Это не только работа с одаренными детьми. Это неизбежно касается проблем преподавания тех или иных предметов. И наш центр многое делает и будет делать в выработке стратегии по тем или иным предметам, особенно тем, которые не очень хорошо, к сожалению, выражены в массовой школе, как экономика и астрономия.

— В недавнем интервью «Газете.Ru» основатель фонда «Династия» Дмитрий Зимин вспоминал Владимира Игоревича Арнольда и привел его в пример как современного просветителя, восхищаясь его нестандартным подходом к каким-то повседневным вещам. А вы могли бы привести какой-то пример?

— С ходу я бы сказал следующее: он никогда не делал скидки на возраст или звание человека, с которым он общается. Он умел без сюсюканья на хорошем научном уровне беседовать о науке и ставить задачи всем — от шестиклассников до академиков. Есть знаменитая книжка Арнольда «Задачи для детей от 5 до 15 лет». В какой-то момент по инициативе Дмитрия Зимина МЦНМО проводил конкурс по решению задач из этой книги. Присылали решения люди самые разные, от школьников до людей 70 лет. После этого был финал, для которого Владимир Игоревич придумывал задачи. Он всегда обращал внимание именно на суть. В какой-то момент на втором курсе я сдавал экзамен по дифференциальным уравнениям, и он дал одну и ту же задачу и мне, и своему аспиранту, который сдавал кандидатский минимум.

Это показывает, что хотя «формальные знания» и важны, без них никуда, но всегда самое главное — как человек понимает суть науки, которой он занимается.

Владимир Игоревич умел находить в школьных сюжетах глубочайшие проблемы: вот пример знаменитой тематики, которая стала бурно развиваться последние лет десять. На сколько частей может разделить плоскость n прямых? Это стандартная задача, суммируем. Владимир Игоревич неожиданно задумался: все ли промежуточные значения реализуются? Это был 2002–2003 год. Он прочитал лекцию в Дубне и поставил вопрос: есть максимум, есть минимум. Это оказалось красивейшей тематикой, направлением, по которому защищены диссертации; а первые частичные результаты получили школьники. Человек мгновенно построил мостик от несложного школьного упражнения до глубочайшей теории!