Сермяжная правда Вани Чонкина. О новом спектакле театра «Красный факел» «Как Иван Чонкин самолёт сторожил»

«Лубок» бессмертен

Спектакль поставлен в формате незатейливого и грубоватого русского лубка (режиссер-постановщик Александр Зыков). Со свойственным лубку лаконизмом и максимальной доходчивостью текста и изобразительного ряда.

Текст — одна бесконечная частушка, которая, как известно, не чурается и соленого словца. «Изобразительный ряд» — сплошной «березовый рай». Не мудрствуя лукаво, художник Михаил Мохов сделал березовым все — забор, землю, телефоны и даже платья и ватники на колхозницах. А с чем еще, если не с белоствольной березой, должна ассоциироваться матушка-Русь? Все красноармейцы, соответственно, в красных френчах… Какой еще цвет может быть главным у Красной армии?

Как и положено формату — все главное выделяется предельно выпукло и броско. Время от времени откуда-то снизу плакатно выплывают монументальные вожди. Гитлер на фоне свастики, Сталин — красной звезды. Не страшные, а скорее смешные, как бесы на лубках XVIII века, похожие скорее не на чертей, а на дрессированных медведей…

Нормальный человек в ненормальных обстоятельствах

Жанр спектакля заявлен музыкальным анекдотом, и оттого весь спектакль вытанцовывается (хореограф Николай Реутов) и выпевается (педагог по вокалу Наталья Соболева). Музыкальный анекдот о том, как в одном отдельно взятом советском колхозе с говорящим названием «Красный хомут» накануне войны приземляется аэроплан с неисправным мотором. Сторожить самолет приставляют веселого солдатика Ваню Чонкина. Про самолет скоро в суматохе забывают. Но солдат справно несет службу. И, не оставляя боевого поста, успевает перевоспитать немецкого шпиона, обвести вокруг пальца Сталина с Гитлером и найти свою любовь. Семейное гнездышко Ваня с Нюрой вьют прямо в аэроплане и даже успевают обзавестись потомством…

По роману Владимира Войновича о приключениях Вани Чонкина теперь пишут школьные сочинения. И любой грамотный старшеклассник знает, что написан он в 60-е годы. А позднее за свой сатирический ум писатель поплатился исключением из писательского союза и вынужденной эмиграцией. В 90-е годы бард Юлий Ким превратил роман в стихотворную пьесу…

Поэзия Кима, по признанию Александра Зыкова, сыграла далеко не последнюю роль в создании образа спектакля.

— За простотой и как будто даже пустяковостью кимовских стихов стоит глубокий смысл, — говорит режиссер. — Поэзия у Кима удивительная: прозрачная, легкая. И в ней без особых затей — рассказ про всю нашу жизнь.

«Чонкин» для режиссера-постановщика — это, прежде всего, история о нормальном человеке в ненормальных обстоятельствах. Зыков уже ставил спектакль по пьесе Кима в Норильском театре драмы. Постановка имела успех. Спектакль получил «Остапа» в Петербурге на фестивале «Золотой Остап». Норильские артисты с успехом выступили со спектаклем на сцене МХАТа, где он был благожелательно оценен Войновичем (хотя писатель и признался, что не нашел в спектакле ни одного слова из романа). Для Юлия Кима успех «Чонкина» в Москве был своего рода бальзамом на душу, поскольку до этого МХАТ его пьесу отклонил.

Постановка «Чонкина» в «Красном факеле» — это не просто перенос на новосибирскую сцену норильской истории, а совершенно новая работа. Изменилось все: постановочная группа, актеры, время, настроение и мироощущение режиссера. Но лубочная основа спектакля осталась неизменной. Именно народный примитив с его особым даром представлять сложное предельно просто позволил выразить главное. Мир в спектакле, как в детской игре, делится на «хороших» и «плохих». И при расчете на первый-второй не берутся в расчет ни политика, ни национальность, ни иные, в общем-то, второстепенные вещи… Главное, чтобы человек был хороший, верный, песни пел от души, влюблялся, детей рожал… И потому в одном лагере оказываются и Ваня, и Нюра с их здоровым, крестьянским отношением к жизни и желанием жить свою маленькую счастливую жизнь, и неприкаянная еврейская пара, и даже немецкий шпион, который в итоге оказывается парнем неплохим, но временно заблуждающимся… А в другом котле варятся, и кипеть им в аду, Сталин с Гитлером, чекисты, как носители тоталитарной кармы, придурочный ботаник-любитель Кузьма Гладышев, занятый селекцией гибрида помидора с картофелем, который готов в любой момент перебежать к врагу, и проч. К первым, соответственно, отношение самое любовное и нежное, а ко вторым — не любовное и не нежное…

Роль жизнелюба, балагура и хитрована Вани Чонкина очень проникновенно сыграл Олег Майборода, любвеобильной скотницы Нюры — Елена Жданова. Не обходит вниманием зритель и появление на сцене Владимира Лемешонка (сапожник Мойше) и Галины Алехиной (его жена Циля). Замечательным актерам удалось как нельзя лучше передать всю неприкаянность и неприспособленность к жизни этих вечно гонимых, но, в общем-то, очень мирных и безобидных людей. Эта пара несколько выбивается из общего частушечного настроя спектакля, создавая своего рода маленький грустный спектакль в спектакле. Спектакль о том, как трудно маленькому человеку совладать с очень большим тоталитарным государством. Совладать сложно, но можно вырваться на волю, улетев, куда глаза глядят. К неведомой Земле обетованной… Оставив где-то далеко внизу его безумных вождей и не менее безумных чекистов и селекционеров-самоучек.

Все хорошие люди из «Чонкина» так и делают. Загружаются в аэроплан и!..

Счастливый это конец или не счастливый? Веселиться зрителю или грустить?

— Россия до сих пор остается для нас страной самых ненормальных отношений, — резюмирует Александр Зыков, — и каждый из нас может ощущать себя Чонкиным…