КРУЖЕВО ЦЕНТРИФУГ

Это не демпинг – это высокие технологии!

Вначале пятидесятых годов ко мне в ВИАМ (Всесоюзный институт атомного машиностроения) приехал высокий худощавый человек с высоким лбом и умными, смеющимися глазами. Стояло лето, дождливая погода, он был в кепке, которая тогда вышла из моды, и в галошах, которые вышли из моды еще лет за 20 до этой встречи. Но это была его привычная форма. Когда позднее я часто бывал в Курчатовском институте и в самом закрытом отделении этого института, то, пройдя охрану и взглянув на вешалку, увидев кепку и галоши, понимал, что хозяин этих вещей на месте.

А пока что я впервые встретился в моем маленьком кабинете в ВИАМе с мало известным широкой публике, но очень хорошо известным в атомных кругах академиком Исааком Константиновичем Кикоиным, дважды Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Государственных премий СССР. Он сообщил мне, что работает над атомной центрифугой и ему нужен алюминиевый сплав, который сочетал бы малый удельный вес алюминия с прочностью среднелегированной стали. Он добавил, что этот проект сулит огромные выгоды. Речь шла об обогащении урана-235 методом центрифугирования. После обогащения уран-235 идет на атомные электростанции и для изготовления бомб. В центрифугах под влиянием центробежных сил молекулы более тяжелого U238 оттесняются к стенкам, а U235 направляется к центру. Обогатившись в первой центрифуге, U235 идет в следующую центрифугу. Чтобы получить необходимую концентрацию, нужны цепочки из многих центрифуг, а сама центрифуга должна вращаться со скоростью 1500 оборотов в секунду.

Новый метод должен был заменить существующий газодиффузионный способ обогащения U235, требующий колоссальных расходов электроэнергии. Центрифуги позволяют в десятки раз сократить расход электроэнергии, сделать U235 значительно более дешевым, причем можно легко увеличить его выпуск до любых необходимых объемов.

У нас уже был большой задел в этой области, мы имели большие успехи в широком применении разработанных нами сплавов в авиации и ракетах.

Теперь нам предстояло создать сплав для очень конкретных и очень сложных условий работы – например, центрифуги должны непрерывно работать при максимальных оборотах в течение многих лет. В работу включились многие коллективы, специальное конструкторское бюро, Каменск-Уральский металлургический завод (КУМЗ), машиностроительные заводы, которые из металла, поставленного КУМЗом, должны были делать центрифуги, и, наконец, заводы, где эти центрифуги устанавливались, крутились и выдавали обогащенный уран-235. Все работы во всех организациях велись очень энергичными темпами. В конце концов нам действительно удалось создать сплав максимальной прочности, превосходящий все то, что было известно ранее и теперь в мировой практике.

Регулярно все сподвижники собирались в Курчатовском институте у Кикоина. Обычно сбор проходил во второй половине дня, и после обсуждения в кабинете накопившихся вопросов переходили в заднюю комнату, где гостей ожидали чай, кофе, сдобные булочки, фрукты. Сам хозяин ничего не ел, у него была язва желудка, которую он заработал, выполнив сложнейшую задачу по атомной технологии. При выполнении этих работ И.К. Кикоина бдительно стерегли – его всюду сопровождали сотрудники спецслужб, и даже домашняя работница из тех же ведомств, правда, к тому времени, что я описываю, эта личная охрана была уже снята.

Прошло время, и огромные цеха специализированных заводов, начиненные бешено вращающимися центрифугами, начали выдавать во все возрастающих количествах обогащенный уран-235. Правда, в самих цехах, где все это происходило, бешеные скорости никак не проявлялись: полнейшая тишина, чистота, безукоризненный порядок, людей почти не видно – работает автоматика. Многоэтажные цепочки центрифуг диаметром более 100 мм и высотой 1000 мм протянулись на такие расстояния, что операторы перемещались на велосипедах.

В 1963 г. группу специалистов – И.Н. Фридляндера, Е.И. Кутайцеву, А.Е. Семенова (все ВИАМ), К.Н. Михайлова, В.И. Баранчикова (КУМЗ), Ф.И. Квасова (начальник металлургического главка Министерства авиационной промышленности) – наградили Ленинской премией.

В1974 г. лечу на Урал на юбилей атомного завода, рейс запаздывает, прилетаю поздно, но нас встречает “Волга”, на ветровом стекле которой наклейка “Без пропуска, вне очереди”. Очень приятная наклейка, едем в закрытый город, полностью обнесенный колючей проволокой, с вышками наблюдения и всеми другими атрибутами закрытости.

В коттедже знакомая публика, все те, кто работает с центрифугами. На столе закуски и выпивки какие только душе угодно, большое преимущество в те времена – хорошее снабжение продуктами и промтоварами – сильно скрашивало всякого рода ограничения жителей закрытого города. В два часа – торжественное заседание. Однако все заседание и весь юбилей проходят совсем не по стандартам тех времен, просто короткая официальная часть, а дальше – веселый праздник. Сразу начинается телевизионное ревю. Экран на всю стену. Сбоку садятся два диктора, они открывают программу “Нутровидения”. В шуточных сценках, песнях, стихах, танцах показывается полунамеками вся история завода. Курчатов, Кикоин, Чурин – первый замминистра Средмаша, Зверев, все директора завода, трудности, неудачи, успехи. Аудитория воспринимает все очень живо, хорошо понимая, что к чему. Подобные шоу на заводе проводятся регулярно. Курчатов и Кикоин из школы академика Иоффе, директора ленинградского Физтеха, а там это было традицией. Кикоина постоянно играет один из ведущих физиков завода Митюхляев, такой же худощавый и долговязый, как оригинал. Кикоин весело смеется, когда на сцене пританцовывают и поют, глядя, как Митюхляев – Кикоин передает в руки Курчатова младенца – первый продукт (на заводе никогда не называли продукт настоящим именем).

“Добрый дядюшка Кикоин снова чудеса творит”, – шутят физики.

К Кикоину вообще очень доброе отношение.

На следующий день – в воскресенье – поехали на озеро, там база отдыха, маленькие легкие домики, лодки, волейбольные площадки, уха. В 17.00 мы спешим в город посмотреть по ТV завершающий европейское первенство футбольный матч ФРГ – Голландия. Надвинулись черные тучи. По дороге наблюдали удивительное явление: раньше нас полосой метров 200 прошел вихрь и повалил подряд все деревья, с обеих сторон от этой полосы деревья стоят нетронутыми. На следующий день мы узнали – на павильон, где мы ели уху, упали два огромных дерева и смяли его. Если бы не матч ФРГ – Голландия, мы, вероятно, остались бы там.

В два часа ученый совет – защита диссертации. Ведет академик Кикоин. Продолжение главы “Физики шутят”. В парике и с приклеенной бородой выходит будущий кандидат. Тема диссертации: “Генетически-бактериальный способ получения продукта”. На полном серьезе он говорит о том, что ему удалось вывести сорт бактерий, которые с помощью несложных аппаратов ПИС-1 и ПИС-2 производят нужный продукт, в виде отходов получается пиво “Исацкое” (от Исаака Кикоина). Тут же диссертант преподнес всем членам ученого совета два ящика пива (правда, не “Исацкое”, а чешское). Диссертанту было задано много вопросов, например, назначение правого краника на аппарате ПИС-1, нельзя ли с помощью бактерии производить побочно не только пиво, но и другие дефицитные вещи, например японские зонтики (в то время очень модные и очень дефицитные).

После дискуссии, какое пиво древнее, “Исацкое” или “Тутанхамонское”, Кикоин объявил, что поскольку диссертационная работа является чем-то выдающимся и необычным, то и способ голосования должен быть необычным. Он предложил голосовать пивными бутылками. Члены совета уходят в закрытое помещение и там голосуют: если бутылка выпита – голос “за”, не выпита – голос “против”. Предполагалось, что в такую жару ни один из членов совета не устоит перед соблазном выпить бутылку холодного пива. Тем не менее из 14 розданных бутылок 12 оказались выпитыми, 1 – не выпита (голос “против”), 1 – наполовину (голос недействительный). После обеда – настоящая защита докторской диссертации, а я отправился на завод обсудить некоторые текущие проблемы поведения деталей центрифуг из нашего высокопрочного сплава.

В1968 г. 60-летие Кикоина. Я позвонил в Ташкент директору авиазавода К.С. Поспелову– по моей просьбе он сделал модель самолета “Антей” с размахом крыльев один метр. В ВИАМе изготовили большую медаль из магния “Серп и Молот” на оргстеклянной красноватой подставке. Сочинили адрес: “Крутящиеся силы природы связали нас самым прочным в мире кольцом” (центрифуги). Чествование состоялось в большом зале Института Курчатова. За председательским столом академик Александров – директор института и президент АН СССР. “Заседание нашего ученого совета, – начал он, – будет посвящено одному вопросу – восхвалению И.К. Кикоина. Большой президиум избирать не будем. В порядке подхалимажа пригласим первого заместителя Средмаша А.И. Чурина и ведающего нашей отраслью в ЦК В.Ф. Гордеева. Ну юбиляра тоже пригласим. Готовясь к этому заседанию, – продолжал Александров, – я взял самый старинный ученый труд – Библию – и в ней прочел, что в один из дней Бог отделил твердь от воды – это была первая экспериментальная работа в той же области, в какой работает наш юбиляр. Потом там сказано, что Авраам породил Исаака, это надо понимать в том смысле, что Абрам Иоффе породил Исаака Кикоина (Кикоин в молодости работал в Ленинградском институте физики им. Иоффе)”.

Затем академик А.А. Бочвар объявил о присуждении Кикоину Государственной премии за 1967 г. (у него уже были Ленинская и три Государственные премии). Чурин объявил о награждении Кикоина шестым орденом Ленина. Четыре девицы в мини-юбках исполнили танец и преподнесли кочан капусты в память о капустниках, где Кикоин всегда был душой общества, ну и так далее. Все это продолжалось часа три, потом – банкет. Всего вволю: коньяки, икра, рыба и т.д. В зале человек триста. Так шумно отметили круглую дату выдающегося академика.

В1968 г., когда у нас уже крутились сотни тысяч центрифуг, но никакой информации об этом не давалось, все было “СС” (совершенно секретно), в газете “Известия” от 24 декабря 1968 г., цена 3 коп., появилась статья Ю. Корнилова под названием “Вокруг центрифуги”. В ней писалось: “Высокий, немолодой уже человек в белом халате с дымящейся трубкой в руках – такой снимок обошел в последнее время страницы многих нидерландских газет. Пресса с гордостью знакомила читателей с профессором Яаапом Кистемакером, разработавшим новый способ получения обогащенного урана методом ультрацентрифугирования”. Сообщалось, что Голландия, ФРГ и Англия договорились о создании консорциума для получения обогащенного урана методом центрифугирования. Таким путем предполагалось избавиться от дорогостоящих закупок урана в США. Действительно, в течение ряда лет этот консорциум создавал центрифуги не из металла, а из композиционного материала углепластика, соответственно, значительно более дорогого, чем металл, применяемый в наших центрифугах.

Российские центрифуги позволяют снизить в 5 раз расходы на получение топлива для атомных электростанций по сравнению с американской и французской диффузионными технологиями, при этом в России достаточно мощностей, чтобы обеспечить треть мировых потребностей в этом топливе. Естественно, что в борьбе за перспективные рынки американцы подняли шум, обвинив Россию в демпинге обогащенного урана. Хотя в действительности дело не в демпинге, а в существенно более совершенной российской технологии. Однако с помощью международного арбитража Вашингтону удалось добиться согласия России на отказ от экспорта урана “по демпинговым ценам”. По моему мнению, это была вредная и ненужная уступка России американской стороне именно в такой области техники, где преимущество российской технологии несомненно.

В 1998 – 1999 гг. российский Минатом сделал прорыв, подписав контракт с Китаем на поставку обогатительного завода с российскими центрифугами. Китай пытался создать свою центрифугу, но после многих лет неудач обратился к России.

Таким образом, труды российских ученых, конструкторов, технологов находят мировое признание.